А за это благодарить надо нашу разведку. Скажем, в 70-е годы разведчики добыли в Индии натуральную оспу. Оружие на базе оспы выпускалось в Загорске еще в сороковые годы, но индийская оказалась эффективнее. Мы над ней немножко поработали и - готово! А ведь оспа - это, по сути дела, война против всего мира: в 1980-м ВОЗ сообщила, что уже три года, как оспы нигде в мире нет - радуйтесь, люди. Раз нет, то и прививки прекратились. А мы ее вновь ставим на промышленную основу, именно потому, что мир не готов к такой войне! Серьезное вирусное оружие делается как раз на базе геморрагических лихорадок: Эбола, Марбурга, Ласса, боливийской. Но все они чужеземные. Была у нас своя, конго-крымская, однако наши военные видели, что боевые свойства заморских получше. Посему наша разведка получила задание: добыть боливийскую. Украли в США. Как? Не знаю, последний руководитель военно-биологического ведомства на сей счет выразился очень оригинально - «конфиденциально». А лихорадку Марбурга добыли достаточно просто. Немецкие ученые работали в Марбурге над вакциной против восточно-африканского вируса, но произошла трагедия: заразились и погибли несколько участников работ. Наши доблестные разведчики тайно вскрыли могилы, достали трупы умерших и вывезли в СССР образцы зараженной ткани. Но и это не все: над разработкой боевого вируса этой лихорадки бились еще почти двадцать лет. Опять помогла трагедия: в апреле 1988-го погиб работавший над этой проблемой микробиолог Устинов. И уже из его тканей извлечен мутировавший вирус, получивший название U и принятый в 1990-м на вооружение советской армией. Эбола привезли из Африки. Так что все снабжение заморскими особо опасными боевыми штаммами осуществляла разведка, и я готов ее за это восславить.